И я боюсь
Я раздевшись догола, оттолкнула: Стой!
Неужели ты решил - буду спать с тобой!?
Я звонила - лишь затем, чтоб разжечь вражду,
Чтобы ты не забывал, как тебя - не жду.
И разложенный диван - в свежих простынях -
Не затем, чтобы на них ты вошел в меня.
Свечи - хочешь - и задуй, кинь в лицо халат:
"Лисьим, дурочка, хвостом нечего вилять!
Я тебя не захочу, даже если вдруг
Не останется других одиноких сук!" -
Ну, скажи всё это мне! Только не бубни
Что-то там про то, что "мы- наконец - одни",
Что "растаял лёд разлук" и "весна в пути"...
Лучше дай по морде мне, а потом уйди!
Мне с тобой порвать невмочь, так что - ты порви -
Ты ж боишься, как и я, грёбаной - любви?
Если
Если - в горькое лето...
если - в сладкую зиму...
Если внутрь хотеть,
то хотеть - нестерпимо.
Если пить - то бутылками,
а не глотками,
Если есть, то живое рвать
мясо кусками.
Если счастье курить,
то пускай будет вредно,
Если сердце гноить,
То давай - до гангрены!
Если в смерть - не по кафелю,
не по паркету,
Не в могилу, не в землю,
а сразу - в Ответы.
Если двери закрыть -
пусть прищемятся пальцы.
Если с горя плясать,
то, конечно, не вальсы.
Если душу раздеть -
то раздвинуть ей ноги,
Если замертово падать -
то не на дороге...
Если губы целуют,
пусть взгляды - еб..тся.
Если - вдребезги,то уж
сервиз, а не блюдце...
Если - в горькое лето...
Если - в сладкую зиму...
Если внутрь хотеть,
то хотеть - нестерпимо...
Особа
Я леденец не дососав разлук и ссор,
Выплёвываю - он натёр мне нёбо.
Ведь я - такая странная особа,
Что "Здравствуй" от меня, как приговор.
Мне столько раз пришлось тебя, как мать,
Вытаскивать из ямы, из сугроба.
Ведь я - такая добрая особа,
Что можно и злодейкой обозвать.
Ты приезжал - в неделю, в месяц раз,
Я нравилась тебе - но не особо.
Ведь я - такая жалкая особа,
Что и себя рисую без прикрас.
Но если ты варил унынья яд,
То мне всегда давал глоток на пробу.
Ведь я - такая стойкая особа,
Что никогда не против умирать.
И хоть ты знал, что я еще жива,
Не выкопал души своей, как гроба.
Ведь я - такая смелая особа,
Что снова прорастаю, как трава.
И снова, наплевав, что жить - в аду,
Детей твоих потребует утроба.
Ведь я - такая хитрая особа,
Что втихаря тебя и, выгнав, жду.
Время
Если вспомнить того или этого,
Кто был Жизнью, сегодня - никто.
То, что было вчера фиолетово,
Стало "розовым" или "бордо".
Мы попали в застенки ко Времени -
Там теряются наши следы.
Там сожгли до последнего семени
Все проекты, задумки, мечты.
Нас не те и не правильно трахали.
Жизнь презрела инструкции грёз.
Где искать? - по дворцам, по баракам ли -
Всё равно ничего не сбылось.
Я сама пресловутую искорку
Потушила во многих глазах.
Только память шалила, и изредка
Оживляла какой-нибудь прах.
Цветы
Взглянуть приглашаю всех в гости,
Цветы из-под кожи растут.
Их корни ломают мне кости,
И рвут за сосудом сосуд.
Смотри, как потрескались раны,
Как жалостлив взгляд волевой.
Смотри, стал жучок тараканом,
И монстром - цветок полевой.
Смотри изнутри, из презренья,
Как хохотом вырвалась боль,
Что хищные страсти растенья
Божественно пахнут тобой.
Взглянуть приглашаю всех в гости
Цветы из-под кожи, сквозь гной.
Злой рок? Апокалипсис? Бросьте,
Остыньте! посеяны мной.
Через год
Мы увидимся, на слово верю,
Через год. Центр зала. Кольцо.
Я примчусь, и стеклянные двери
Мне с размаха ударят в лицо.
А сегодня наш домик упрямо
Выставляет кривое крыльцо.
Мы в душе надрываемся: «Ма-ама-»,
Потому что не знаем отцов.
Я в твоем прочитала прищуре
Всё, что ждет, от звонка до звонка.
Ветер гнет. Мы о будущем курим,
Не до гроба любовь, до «бычка».
Будет жизнь, кавалеры на вилле,
И объятия с видом на пляж.
Где наш дворик московский? Снесли ли
Старый дом перекошенный наш?
Не хочу ни канар, ни америк,
А хочу на кривое крыльцо,
Где когда-то хотелось нам верить:
Через год. Центр зала. Кольцо.
Напудрены, надушены европами
***
Напудрены, надушены европами
Все в городе трущобном корчат Знать.
Машины вскачь, прохожие галопами,
И все свою неправду догонять
Прокуренные зубы отшлифовывать,
Прогнившую тоску в постели жрать,
Рекламными мечтами зарисовывать
Реальность, что придется умирать.
Что праздники всех будней стали будничней.
Изжога от просроченной любви.
Но снова пакли в локоны закручены,
И хочешь-нет, в улыбку рот криви.
И делай вид, что близость не нарушена,
Что горечь не сломила нашу стать.
И я опять напудрена, надушена
Спешу свою неправду догонять.
Осторожно!
Проходите, толпа.
Как на платье цветы, заперстрели дубленки и куртки.
Я слепа и глупа,
Коль мечтаю взлететь без раскрутки.
Подходите, плакат.
Под гипнозом построилась крыса за крысой.
Покровитель богат-
И избранница станет Актрисой!
Посмотрите, кино.
Это жженые кудри морочат мужчинам подкорки.
Им давно все равно,
Сколько в грезы засыпано хлорки.
Подходите, лапша.
Подставляйте, набитые пошлостью, лысые головы,
Ничего, что душа
Стала путать "ужасно" и "здорово".
Отойдите, любовь.
Уберите же пальцы и чувства свои безымянные.
Ссоры, ревность, свекровь-
Вот понятья о ней ваши странные.
Осторожно, убью,
Если вдруг из-под штопанных пледов меня откопаете-
Там всем сердцем пою
Эту песню, что вы освистаете.
Телевизор
Еще один холодный день нанизан
На солнечный сентябрьский мираж.
Душа моя, как старый телевизор,
Транслирует роман недолгий наш.
И пусть давно отсняты эти кадры,
Затих короткой славы ураган...
Но долгий поцелуй под песню барда
Запомнил пыльный, выпуклый экран.
А тот герой, что так самолюбиво
Избитый образ Принца рисовал,
Закусывая пиво светской дивой,
Все признаки Героя растерял.
Но как бы не менялась жизнь-плутовка,
Горит экран, моргая и шурша.
И Режиссер сюжет Свой крутит ловко,
И снова скачет титрами душа...
(с) Саша Резина
